Не хочется верить в то, что сообщают редакции полсотни охотников из Витебской области. Они пишут, что количество диких животных в местных лесах неуклонно сокращается. Что реальное поголовье, например, кабана и лося в два–три раза меньше того, что показывают официальные бумаги. Что данные учета фальсифицируются, а сам учет проводится непрофессионально: это позволяет отстреливать животных сверх всяких норм. Обитателей леса должным образом не кормят те, кому это положено, чем обрекают зверье на болезни и гибель. Помощью охотников пренебрегают, а самих охотников игнорируют.
«СБ» не освещает корпоративные заботы рыболовов и охотников — на то есть специальные издания. Но проблема, поднятая авторами письма, нерядовая, нечастная: она касается всех, кому дорога природа. Самый густой лес должен быть прозрачен для общественного контроля.

Кабаны на диете
В санях нас трое: егерь Борис Ковалевский, его внук Женя и я. Кобыла Милка везет нас в глубину леса. Дорога ей знакома: эту откормочную площадку и еще несколько она навещала несколько лет. Вдоль дороги видны пучки соломы, подвязанные на небольшой высоте. Так Борис заботится о зайцах, хотя не обязан.
Просто он любит природу: зайцев и лосей, кабанов–секачей и свиноматок, сеголеток и поросят–малышей. Про любовь, поверьте, сказано не ради красного словца. Фразы о любви к природе давно стали дежурными. Но когда их произносит в глухом лесу простой мужик — произносит с искренним чувством, — они обретают истинный смысл. Борис возмущен тем, как нерасчетливо отстреливают животных, мало заботясь об их питании, здоровье и численности. Точнее, отстреливают очень даже с расчетом: за деньги иностранных гостей.
Вдруг возница резко смолкает и натягивает поводья... Впереди, в нескольких десятках метров, я вижу диких кабанов. Успеваю спрыгнуть и щелкнуть аппаратом. Прежде чем кабаны метнулись в чащу, Борис их пересчитал: 8 голов.
Семья приходила на площадку зря: корма здесь нет. По поляне раскидана видимость корма, фактически мусор с крохами семян рапса и редьки: их свиньи игнорируют. По приметам Борис утверждает: даже этот с позволения сказать «корм» подвозили недели три назад. «А часто ли надо?» — «Через день».
Борис высыпает на дорогу полмешка гороха — исключительно из жалости к зверю, поскольку кормить его он не обязан. Борис — бывший егерь, уволился два месяца назад. Почему? Такой же вопрос задало ему начальство. Он ответил прямо: «У вас нема совести! Бьете все подряд: свиноматок, сеголеток, лосих... Так дело не пойдет!» Переспрашиваю: так и сказали? «А чего мне стесняться!»
6 площадок егерь объезжал на своей кобыле. Чтобы доехать до остальных, нужен был трактор, который в хозяйстве есть, но солярки для него нет. Егерю говорили: ищи сам. Он искал, находил и уже задолжал литров двести. А потом сказал: «Ребята, так дело не пойдет!»
Борис утверждает, что на других площадках урочища Дадыковщина корма тоже нет. Мы проверили еще одну с другим егерем — в 15 километрах отсюда. От деревни Заборы долго шли пешком, полем и лесом... Площадка была пуста, как и хранилище, где должен быть заготовлен корм на всю зиму. Чтобы любой проходящий мимо охотник мог — как требует корпоративная этика — достать из–под навеса мешок и рассыпать содержимое по поляне.
Помимо егеря (тоже уволившегося из хозяйства), меня сопровождали трое охотников с большим стажем и опытом. Люди образованные и серьезные: Игорь Велитченко — начальник охраны БелГРЭС, выпускник сельхозакадемии, в прошлом — директор хозяйства, Александр Возмитель — дипломированный зооинженер, сейчас — машинист турбины, как и Сергей Ковалев.
Они так же переживают за природу, за обитателей местных лесов, как и егерь Борис Ковалевский. Они хотят, чтобы зверь был сыт и было его много. Чтобы отмеренные годы прожил в довольствии. Кого–то коробит намерение вырастить, чтобы убить? Но мы же любим домашнюю животину, зная, для чего ее содержим. Одно другому не противоречит. Много чего охотники порассказали за время нашего похода.

Как растет липа
Предмет их беспокойства — Бабиновичское охотничье–рыболовное хозяйство. Оно раскинулось на территории 5 районов Витебской области (Дубровенского, Оршанского, Витебского, Лиозненского, Сенненского) и является одним из крупнейших в стране: более 56 тысяч гектаров! Было создано по постановлению Совета Министров в 1960 году, отсюда началась в стране «рекультивация» оленя. До недавних пор принадлежало БООР, обществу охотников и рыболовов. Несколько лет назад было преобразовано в ЗАО. Сначала в частные руки, к ПЧУП «Каскад», ушел 51 процент акций, а потом и все хозяйство целиком.
Каким образом? Этого мои попутчики не знают. Хотя каждый из них в разное время был должностным лицом, возглавляя охотничьи коллективы. Процедуру реорганизации от общественности утаили. Кстати, дело было в те времена, когда БООР переживал серьезный кризис, которому «СБ» посвятила несколько резких статей: «Барская охота», «Барская неохота», «ЧП под Бегомлем», «Плач «генерала»...
«Генералом», то есть председателем БООР, тогда был Игорь Сураков. При нем так же «непрозрачно» развалилась охотничья база «Маковза» под Логойском. Теперь в организации другой руководитель, но БООР уже никак за Бабиновичское хозяйство не отвечает: дело частное. Охотники уверены: должен отвечать! Остановлюсь лишь на проблеме учета.
Как подсчитать численность лося или оленя? Для этого нужно быть следопытом: дело тонкое и ответственное. Учетчик становится на лыжи и следует строго установленным маршрутом, помечая все замеченные по пути следы. Андрей Богданович — бывший охотовед, ныне лесничий, таксидермист–любитель и настоящий следопыт. Даже зимой он с 3 — 4 часов утра в лесу: ищет рога, которые сейчас сбрасывают копытные. Он утверждает, что через 2 — 3 года лося в местных лесах уже не будет: его численность растет только на бумаге. Отстреливать, дескать, можно максимум 10 — 12 особей, но никак не 40, что предполагают нормы.
Говорит, что в угодьях едва ли наберется сотня лосей, хотя по отчетам их 300! Кабанов — не более 200 голов, хотя официальные цифры показывают 550. Андрей лично проверил три маршрута — вслед за учетчиками. Ни один из них полностью 10–километровый маршрут не прошел. В худшем случае учетчики выходили из леса через несколько сотен метров. Садились в машину и уезжали: это было видно по следам. Значит, указанные ими учетные цифры — с потолка. Общаясь с коллегами, Андрей определенно утверждает, что в соседних районах — та же картина: «Пусто!»
Насчет липы — это не мое личное мнение. Игорь Велитченко — лицо официальное. Не только как начальник охраны БелГРЭС, но и как председатель первичного охотколлектива. Его письмо, краткое и резкое, в адрес Витебского государственного производственного лесохозяйственного объединения — официальное: «...На территории ЗАО «Бабиновичское ОРХ» был проведен зимний маршрутный учет диких животных. В результате проведенной нами, охотниками, членами первичного охотколлектива, выборочной проверки выявлены факты нарушения условий проведения мероприятия: отклонение от маршрутов, непрохождение маршрутов. Мы имеем полное право полагать, что данный учет фиктивный. Это ведет к фальсификации документов и припискам численности диких животных, что является нарушением Правил ведения охотничьего хозяйства».
Мне объяснили понятным языком: учетчики просто плутали по лесу. Или леса не знали, или были непрофессиональны, или задача подсчитать численность зверя перед ними не стояла.

Охотники non grata
Охотники предлагали «Каскаду» — публично, на общем собрании — свою помощь в учете. Тем более что это предусмотрено договором. Помощь была отклонена. Прежде охотники добровольно кормили лесное зверье своим картофелем или зерном, которые привозили своим же транспортом. Святое дело! Но их полностью от этого отстранили: сами справимся. Как справляются, мы знаем.
Для чего завышать цифры? Чтобы больше принять дорогих гостей с хорошими карабинами и оптикой. Чем больше поголовье, пусть фиктивное, тем больше лимит отстрела, больше трофеев, рогов и клыков. Больше денег кладется в карман. Не государственный и не бооровский — частный.
Замечу, что мои многочисленные собеседники не против частного охотхозяйства как такового. Пример. Два лесных массива разделены просекой. В одном зверя нет, в другом его полно. Почему? Во втором его кормят. Здесь появился частник, который не жалеет денег на штаты, технику, корма и биотехнические мероприятия. Инвестирует, тратится. Лишь в том беда, что частник этот — за границей, которая как раз по просеке и проходит. За границу и ушел наш зверь.
ПЧУП «Каскад» получил Бабиновичское охотхозяйство готовеньким, на блюдечке, в прекрасном состоянии. По всеобщему мнению, оно резко деградирует (срок его лицензии истекает в 2015 году) и наносит ощутимый вред природе. Не желая лично в этом участвовать, отсюда уволились опытные егеря. Зоотехником, к примеру, здесь работает... тракторист. Снижение поголовья зверя, безразличие к его кормлению и фальсификация учета, непрофессионализм работников и пренебрежение к нуждам местных жителей в угоду приезжим... — достаточно для досрочного расторжения лицензии. Того требует закон. В этом убеждены охотники. Но им отвечают: все нормально.
«...Еще есть руководители, избравшие удобный для себя так называемый кабинетный стиль работы, предпочитающие принимать решения без объективного анализа реальной обстановки на местах. Создавая видимость деловой активности, они сводят свою деятельность к подготовке различного рода информации, справок, инструкций, планов, отчетов...» Это цитата из документа, кое–кем явно подзабытого, — Директивы Президента № 2 «О мерах по дальнейшей дебюрократизации государственного аппарата». Пункт 1.9 здесь гласит: «...Коллективные обращения 30 и более граждан в государственные органы (к должностным лицам) по вопросам, входящим в компетенцию этих органов (лиц), подлежат рассмотрению с выездом на место...»
Думаю, что кто–то из чиновников, видя столь массовое беспокойство граждан состоянием природы, должен был сделать примерно то же, что и я. Приехать и встретиться с людьми, выслушать их. Пройтись несколько километров пешком (или проехать в санях, ведомых кобылой Милкой), чтобы увидеть пустые кормушки. Намотать многие километры вдоль снежных полей и не увидеть на них звериных следов. Которые должны быть, они были здесь прежде!
Зато увидеть откормочные площадки буквально в 20 метрах от магистрального шоссе. Какой смысл? Тем более что прикормленные здесь кабаны запросто могут выскочить под колеса. Смысл прямой: подвозить корм, не напрягаясь. Но, главное, палить можно прямо от машины, осветив площадку фарами...
Зато расплодились (поскольку охотникам фактически закрыт доступ в лес) волки, а также лисы, еноты и прочие «малоценные» виды. Они уничтожают гнезда и кладки: меньше становится тетерева и глухаря. Равновесие нарушено: всем плохо. Или кому–то хорошо?
Письмо в редакцию, написанное от отчаяния, содержит 43 подписи. Ранее авторы получали ответы из Минлесхоза, БООР, областного лесохозяйственного объединения. Им отвечали из кабинетов. Хотя охотники готовы показать и подтвердить все. Меня, к примеру, помимо Милки, возили попеременно на трех машинах. Спасибо! Но из чиновников никто не удостоил людей своим вниманием: не приехал, не поговорил. Не проверил тревожные факты и цифры. Происходящее в лесах остается «непрозрачным».
На следующий день после командировки я присутствовал на пленуме БООР, собравшем несколько сотен одетых в парадную форму специалистов и руководителей. Для них это был праздник. Не хочу его портить. БООР, допускаю, прогрессирует. Но можно с немалым основанием утверждать, что реальны не все названные с трибуны цифры: они включают и данные Бабиновичского хозяйства. Впрочем, повторю, что за него БООР уже не отвечает. Тогда кто?

Постскриптум
Воистину: на ловца и зверь бежит! Через час после того как я поставил точку в статье, позвонили из Минской области. Абонент представился Александром. Он (тоже бывший инженер–охотовед!) практически повторил все то, что рассказывали мне в Оршанском и Лиозненском районах. Только с той существенной разницей: там, где живет и работает Александр, численность кабанов завышена якобы в 5 раз! Он говорил, что местное охотхозяйство превратило угодья в пустыню: увидеть кабаний след практически невозможно.
Я попросил доказательств — и вскоре на электронный адрес поступили документы. На недобросовестный учет поголовья в охотхозяйстве «Путчинское» ГЛХУ «Минский лесхоз» жалуются — опять совпадение! — тоже 43 охотника. Цифры таковы. За последние 5 лет нормы отстрела в хозяйстве возросли кратно. Только по кабану в 2009 году норма составила 80 голов. При этом так же кратно снижается поголовье. Год–два назад в угодьях хозяйства «официально» числилось около 140 кабанов. Недавний контрольный учет выявил только 57. Но и этим цифрам (точно как под Оршей) местные жители не верят. Их не утешает обещание снизить лимит отстрела с 80 голов до 10 — 15. Поскольку, по наблюдениям местных следопытов, примерно столько, 10 — 15 кабанов, имеется в реальности.
В письме сквозит такая же боль за родную природу, такое же недоумение вызывает непрофессионализм штатных «природоохранителей». Говорится, что за 5 лет в хозяйстве поменялось 6 охотоведов. Что такие должности — не место для случайных людей. Работать нужно изо дня в день, зимой и летом, днем и ночью, в дождь и холод, годами, планомерно и кропотливо. Иначе добиться чего–то невозможно. Но молодые специалисты–выпускники если и приходят, то не задерживаются.
Охотники точно так же просят и настаивают, чтобы их привлекли к учету лесного поголовья — чтобы никому не пришло в голову («Чтобы никто не смог!») обманываться и обманывать. Им тоже отказывают. Там — частное хозяйство, здесь — ведомственное, фактически государственное. Разницы никакой. Сколько, любопытно, найдется по всей стране охотхозяйств, где так «вольно» оперируют цифрами? Сколько несуществующих лосей и кабанов вписали они в свои бумаги?
Сейчас эти животные интересуют Александра не столько в качестве трофея. Он работает в агроэкотуризме, привозит в страну гостей. Он крайне заинтересован в том, чтобы диких зверей было много, чтобы показывать их живьем, в естественной среде. Разве не патриотично? Кому–то, вероятно, его настойчивость не по душе. Говорит, ему угрожают. Как хотите, а я верю.
Есть одно прискорбное обстоятельство. Сейчас учитывать лосей и кабанов, пожалуй, поздно: снег быстро сходит. Подсчитывать животных в лесу можно либо по следу, либо в краткий период с вертолета — пока леса не зазеленеют. Едва ли реально с воздуха до мая произвести подсчет на всей территории страны. Даже в названных районах Витебской области — нереально. Одно можно утверждать с немалой вероятностью: численность диких животных намного завышена. Она, липовая численность, вошла в отчетные и плановые показатели. Именно из них будут формироваться «лимиты на изъятие», то есть цифры нормированного отстрела. Поэтому с полной уверенностью можно утверждать одно: в предстоящем сезоне убьют гораздо больше животных, чем может позволить наша природа.